«Экономическое чудо. Немецкое "экономическое чудо"

После войны Германия лежала в руинах. Промышленность была уничтожена, продукты выдавались по карточкам. Но в 1948 году произошло «чудо». Стали открываться заводы, на полках появились товары, а немецкая марка стала самой желаемой валютой в мире.

План Маршалла

Первые послевоенные года в Германии прозвали «нулевыми». Как писал впоследствии «отец» немецкого чуда – Людвиг Эрхард: «То было время, когда мы в Германии занимались вычислениями, согласно кото­рым на душу населения приходилось раз в пять лет по одной тарелке, раз в двенадцать лет - пара ботинок, раз в пятьдесят лет - по одному костюму».

Первым шагом к выходу Германии из этого кризиса стал общеизвестный «план Маршалла».

Помимо подготовки почвы для последующей холодной войны, перед ним стояли четкие экономические задачи. Западная Европа всегда была важнейшим рынком для американского капитализма. Еще во времена «Великой депрессии» США смогли выбраться из кризиса, завоевав европейский рынок сбыта.

«Механизм» простой – чем больше спрос в Европе, тем больше предложения от США, тем больше там рабочих мест, тем выше покупательская способность у американских граждан.

В послевоенное время Европа как никогда нуждалась в американских товарах. Одна только проблема – покупать их было не на что, национальные валюты обесценивались. Поэтому в 1947 году США оказались на перепутье – либо отказываться от перспективных рынков и замедлить рост собственной экономики, либо оказать послевоенной Европе материальную поддержку и получить не только «постоянного покупателя и клиента», но еще и союзника. США поставили на второе и не прогадали.

В соответствии с «план Маршалла», Германии за 4 года было предоставлено в общей сложности 3,12 млрд долларов в виде кредитов, оборудования и технологий. И хотя «план» не был главной действующей силой послевоенного восстановления Германии, он позволил осуществить впоследствии то, что назовут «германским чудом». За несколько лет производство, как сельскохозяйственной, так и промышленной продукции превысит довоенный уровень.

«Благосостояние для всех»

Главным создателем «новой Германии» был не американский госсекретарь, а первый министр экономики ФРГ, впоследствии федеральный канцлер – Людвиг Эрхард. Основная концепция Эрхарда содержалась в постулате, что экономика – не бездушный механизм, она держится на живых людях со своими желаниями, стремлениями и потребностями.

Таким образом, фундаментом для экономического возрождения Германии должно было стать свободное предпринимательство. Эрхард писал: «Идеальной мне видится ситуация, где обычный человек может сказать: у меня достаточно сил, чтобы постоять за себя, я хочу быть ответственным за свою собственную судьбу. Ты, государство, не заботься о моих делах, но предоставь мне столько свободы и оставь мне от результата моей работы столько, чтобы я мог сам и по собственному усмотрению обеспечить существование себе и моей семье».

Государству в политике Эрхарда отводилась роль «ночного стража», который «оберегал» предпринимательскую деятельность от монополии, внешней конкуренции, высоких налогов и прочих факторов, стоявших на пути либерального рынка.

Введение свободной рыночной экономики в послевоенной Германии было не простым решением. Это была исключительно инициатива Эрхарда, «антизакон», который противоречил политике оккупационных властей и сводил «на нет» все предыдущие попытки вытащить Германию из кризиса, путем плановой экономики и государственного регулирования.

И он сработал. Некоторое время спустя два француза Жак Рюефф и Андрэ Пьетр, бывшие в то время в Германии, писали: «Только очевидцы могут рассказать о том мгновенном действии, которое оказала валютная реформа на заполнение складов и богатство витрин. Со дня на день стали наполняться товарами магазины и возобновлять работу заводы. Накануне на лицах немцев была написана безнадежность, на следующий день целая нация с надеждой смотрела в будущее».

Новая марка

Но для свободного предпринимательства было необходимо еще одно важное условие – валютная стабильность. В послевоенное время рейхсмарка ценилась не больше чем когда-то «керенки» в РСФСР.

21 июня 1948 года была проведена денежная реформа, направленная на конфискацию обесцененных денег и создание твердой валюты. Так появилась дойчмарка, впоследствии прославившаяся как одна из самых стабильных валют XX века.

Денежная реформа готовилась в строжайшей секретности. Во-первых, чтобы не спровоцировать вмешательства СССР, во-вторых, с целью избежать панического избавления от старых рейхсмарок.

Но накануне реформы слухи все равно просочились в массы, вызвав настоящую «шоппинговую истерию» - немцы пытались купить все, что еще можно было купить за деньги. В результате, цены на черном рынке подскочили до астрономических высот.

Обменный курс старой валюты на новую носил исключительно конфискационный характер. Во-первых, за 10 старых марок давали одну новую, при одинаковой платежной способности. Во-вторых, каждый совершеннолетний мог поменять 21 июня единовременно только 400 рейхсмарок на 40 дойчмарок, а потом еще 200 рейхсмарок на новые 20 в течение нескольких дней. По истечению срока все оставшиеся рейхсмарки либо частично сохранялись в банках, либо обесценивались.

Путем таких жестких мер, Эрхарду удалось обеспечить стабильный курс новой валюты, а также добиться равномерного распределения средств между разными слоями населения, в то время как до этого большая часть валюты страны была сконцентрирована в руках небольшой, но очень богатой группы людей. Теперь же формировался широкий и устойчивый средний класс.

В 50-е годы немецкая марка стала одной из самых надежных валют мира, в которой хранили свои сбережения жители многих стран. Даже когда DM в 1977 году обесценилась почти вдвое по сравнению с 1950-м годов, ее покупательная способность оставалась одной из лучших в мире.

Свободу ценам!

Буквально через несколько дней после денежной реформы цены были «отпущены на свободу». Отныне ценовая политика строилась на принципе либерализации, с одной лишь оговоркой, что государство сохраняло за собой право частичного контроля над ними. Так им был составлен список «уместных цен» на некоторые продукты потребления, а также принят запрет произвольного повышения цен, чтобы избежать жадности предпринимателей.

За ним последовали антимонопольные указы, согласно которым доля одной компании на рынке не могла превышать 33%, двух или трех - 50%, а четырех или пяти - не более 65%.

Были введены налоговые льготы, что отвадило компании от «теневого бизнеса». В общем, цифры говорят лучше всяких слов. К 1950-му году ФРГ достигла довоенного уровня производства, а к 1962 превосходила его в три раза.

Однажды после восстановления экономики Германии, ее выхода на первые позиции мирового рынка у Эрхарда спросили, в чем же залог успешного развития экономики. На это он ответил: «находчивость предпринимателей, дисциплинированность и трудолюбие рабочих и умелая политика правительства».

«Немецкое экономическое чудо» 1930-х годов

Начнем с того, что экономическая политика нацистов в значительно мере определялась одним из финансовых гениев XX века - немецким банкиром Ялмаром Шахтом. На Гитлера экономика наводила тоску, ведь он в ней слабо разбирался. Вот высказывание Гитлера 1922 года об экономике: «Мировая история учит нас, что ни один человек еще не стал великим благодаря экономике, но зато очень многие из-за нее пострадали». Поэтому фюрер сделал вывод, что «экономика - это нечто малозначительное». А Ялмару Шахту экономика малозначительной не казалась. Пожалуй, ни один финансист - ни до него, ни после - не оказал такого влияния на ход мировой истории. Именно он дважды спас Германию от полной финансовой катастрофы. И он же практически дал возможность Гитлеру развязать Вторую мировую войну, заложив в фантастически короткие сроки экономические основы военной промышленности Германии.

Ялмар Горас Грили Шахт родился в 1877 году. Он получил основательное образование: изучал медицину в Кильском университете, немецкую филологию в Берлинском и политэкономию в Мюнхенском университетах. Еще во время Первой мировой войны Шахт проявил себя как одаренный финансист: он работал в экономическом управлении немецких оккупационных властей в Бельгии, с 1916-го по 1923 год возглавлял частный Национальный банк Германии, долгое время был президентом Рейхсбанка (по 1939 год), рейхсминистром экономики. Следует заметить, что Ялмар Шахт был против вторжения в Польшу и войны с СССР, считая, что Германия проиграет такую войну по экономическим причинам. Он несколько раз выступал с критикой режима Гитлера, и с 1944 года содержался в концлагерях, пока не был освобожден союзниками и передан Нюрнбергскому суду, который его оправдал. Но это все случилось значительно позже, а пока финансовый гений выводил Германию из кризиса.

30 сентября 1934 года Шахт представил Гитлеру доклад «О ходе работы по экономической мобилизации», в котором отметил, что на Министерство экономики возложена «экономическая подготовка к войне». Так была создана программа «милитаристского кейсианства», которая сводилась к усилиям трудоустроить всех безработных путем резкого увеличения фронта общественных работ и стимулирования частного предпринимательства. Безработным был предоставлен правительственный кредит в виде специальных векселей. Значительно снизились налоги для тех компаний, которые расширяли капитальные вложения и обеспечивали рост занятости. Но истинной основой возрождения Германии было перевооружение, на которое, начиная с 1934 года, нацистский режим направил все усилия предпринимателей, рабочих и военных.

Вся экономика Германии, которая именовалась «военной экономикой», была специально организована так, чтобы функционировать не только во время войны, но и в мирное время, также ориентированное на войну. В 1935 году в Германии опубликовали книгу «Тотальная война», которая также известна и под названием «Нация во время войны», в ней Эрих Людендорф утверждал, что в мировых проблемах виноваты христиане, евреи и масоны. Он подчеркивал необходимость тотальной мобилизации экономики страны, как и всего остального, чтобы надлежащим образом подготовиться к тотальной войне.

Идея тотальной войны и военной экономики была не нова для Германии. В течение XVIII–XIX веков Пруссия около 5/7 государственного дохода направляла на армию. Экономика Пруссии рассматривалась прежде всего как орудие обеспечения военной политики, а не народного благосостояния. Эти идеи развили нацисты. Начальник военно-экономического штаба генерал-майор Георг Томас писал: «Истории известны лишь несколько случаев, когда страна даже в мирное время намеренно и систематически направляла весь свой экономический потенциал на нужды войны, как это имеет место в случае с Германией, которая была вынуждена поступить так в период между двумя мировыми войнами».

Германия готовилась к войне, и это было осознанным решением руководства Третьего рейха. В секретном Законе об обороне от 21 мая 1935 года Гитлер назначил Шахта полномочным генералом военной экономики, обязав его «начать свою работу еще в мирное время» и предоставив ему власть для руководства «экономической подготовкой к войне». А Шахт, в свою очередь, писал Гитлеру: «Осуществление программы вооружения в надлежащем темпе и в необходимых масштабах есть прямая задача немецкой политики, поэтому все остальное должно быть подчинено этой цели».

Начался активный поиск средств для военных целей. На первом этапе подготовки к войне необходимо было использовать печатный станок для выпуска денег на финансирование вооружения (по подсчетам иностранных экономистов, немецкая марка одно время обладала 237 различными курсами сразу!). Использовались также средства, конфискованные у врагов государства или снятые с замороженных иностранных счетов. Шахт хвастался успехами: «Таким образом, расходы на наши вооружения частично покрывались за счет кредитов наших политических врагов!» По случаю 60-летия Шахта армейский журнал «Милитервохенблатт» в номере от 22 января 1937 года превозносил его как «человека, который сделал экономически возможным восстановление вермахта… Силы обороны обязаны огромным способностям Шахта тем, что, несмотря на все финансовые трудности, они смогли из армии, насчитывавшей 100 тысяч человек, вырасти до уровня их современной мощи».

Шахт использовал умение виртуозно устраивать финансовые дела, чтобы подготовить Третий рейх к войне. Он заключал поразительно выгодные для Германии товарообменные сделки с десятками стран и, к удивлению ортодоксальных экономистов, успешно демонстрировал, что чем больше ты должен стране, тем шире можешь развернуть с ней бизнес. Он создал систему кредита в стране, у которой было мало ликвидного (то есть легко реализуемого) капитала и почти не было финансовых резервов - вот уж действительно находка гения! Шахт также изобрел так называемые вексели «мефо» - это были векселя, выдаваемые Рейхсбанком и гарантируемые государством. Использовались они для выплат компаниям по производству вооружений. Векселя принимались всеми немецкими банками, а затем учитывались немецким Рейхсбанком. Они не фигурировали ни в бюллетенях национального банка, ни в государственном бюджете, что позволяло сохранить в секрете масштабы перевооружения Германии. С 1935-го по 1938 год они использовались исключительно для финансирования перевооружения и оценивались в 12 миллиардов марок!

В сентябре 1936 года четерехлетний план развития экономики был передан под жесткий контроль Геринга, который стал диктатором в экономике, хотя не был в этой области специалистом. С этого момента Германия перешла к системе «тотальной военной экономики». Целью четырехлетнего плана было превращение за четыре года Германии в страну, которая сама обеспечивала бы себя всем необходимым, чтобы в случае войны ее не смогла удушить военная блокада. Импорт был сокращен до минимума, а также введен жесткий контроль за ценами и размером заработной платы, дивиденды ограничивались 6 % годовых, строились огромные заводы по производству синтетического каучука, тканей, горючего и другой продукции из собственного сырья. Были также построены гигантские заводы Германа Геринга, производившие сталь из местной низкосортной руды. Немецкая экономика была мобилизована на нужды войны, а промышленники, доходы которых резко подскочили, превратились в винтики военной машины. Их деятельность была скована ограничениями государства и огромной отчетностью. Заваленные горами бумаг, постоянно получающие указания от государства: что, сколько и по какой цене производить - отягощенные растущими налогами, облагаемые нескончаемыми крупными «специальными отчислениями» на партию, промышленники и коммерсанты, которые с таким энтузиазмом приветствовали установление гитлеровского режима, ощутили глубокое разочарование. Одним из них был и Фриц Тиссен, который в числе первых сделал наиболее щедрые отчисления в кассу нацистской партии. Бежав из Германии накануне войны, он признал, что «нацистский режим разрушил немецкую промышленность», и всем, кого встречал за рубежом, говорил: «Ну и дурак же я был!» Мелкие предприниматели, первоначально являвшиеся одной из главных опор партии и многого ожидавшие от канцлера Гитлера, по меньшей мере многие из них, вскоре обнаружили, что их постепенно вынуждают вновь влиться в ряды тех, кто живет на зарплату.

Произошло «укрупнение экономики»: после принятия законов в октябре 1937 года все корпорации с капиталом менее 40 тысяч долларов просто распустили, запретив создавать новые с капиталом менее 200 тысяч. Это сразу привело к сокращению числа мелких фирм на одну пятую. Но крупные картели, которым покровительствовала даже Веймарская республика, получили со стороны нацистов дополнительную поддержку.

Доходы от перевооружения получала главным образом тяжелая промышленность. С 2 % в удачном 1926 году, году промышленного бума, они выросли до 6,5 % в 1938 году. Даже закон, ограничивавший прибыль 6 %, не создавал трудностей таким компаниям, скорее наоборот. В теории согласно закону вся прибыль сверх 6 % шла на приобретение облигаций правительственных займов, об изъятии ее не могло быть и речи. На практике же большинство фирм вкладывали эту невыплаченную прибыль в собственное дело: со 175 миллионов марок в 1932 году она возросла до 5 миллиардов марок в 1938-м, в то время как общие накопления в сберегательном банке достигли лишь 2 миллиардов марок, или менее половины суммы невыплаченных прибылей. Общая сумма выплаченной прибыли в виде дивидендов составила лишь 1,2 миллиарда марок. Помимо чувства удовлетворения от получения больших барышей, предприниматель был доволен также тем, что Гитлер поставил рабочих на место. Отныне не раздавались постоянные требования повысить заработную плату, которая в действительности стала еще меньше, чем была, ведь стоимость жизни возросла на 25 %. Но не было ни протестов, ни забастовок - они в Третьем рейхе были запрещены.

Все эти меры вызвали рост экономических показателей: только с 1936-го по 1939 год объем общего промышленного производства Третьего рейха вырос на 37 %, за 1939 год Германия произвела 24 миллиона тонн чугуна (что составило 22 % общемирового производства), 22,3 миллиона тонн стали (24 %), 333 миллиона тонн каменного угля (17 %), а по производству искусственного каучука и металлообрабатывающих станков заняла устойчивое первое место. Экспорт черных металлов Германией превысил подобный американский показатель вчетверо!

Немцы даже решили провести тотальную автомобилизацию своего народа, не прибегая к помощи международных концернов. Автомобиль, позже известный как «Фольксваген жук», по прайс-листу завода стоил бы немецкому гражданину в 1939 году (если бы началось его массовое производство) 990 марок. Это была действительно шокирующе невысокая цена.

26 мая 1938 года Адольф Гитлер заложил первый камень в фундамент завода «Фольксваген». Немецкий Трудовой фронт инвестировал в его строительство 300 миллионов марок, и к июлю 1939 года завод уже дал первую продукцию. Однако он «переориентировался» на производство военной техники спустя всего несколько месяцев, после вторжения в Польшу. К этому моменту, т. е. 1 сентября 1939 года, было построено 630 «жуков», которые планировалось продавать в кредит, и каждый желающий, по плану немецкого руководства, получал бы в свое полное владение «жука» и еженедельно в течение неполных 4 лет платил бы за него всего 5 марок. Эта плата, при ежемесячной средней зарплате в 400 марок, была необременительной - всего 20 марок за автомобиль!

Немцы к 1943 году планировали «оснастить» все германские домохозяйства народным телевизором FE-III, поскольку телевидение в Третьем рейхе считалось одним из важнейших средств пропаганды и начало успешно функционировать 15 января 1936 года. Воплощению плана «всеобщей телевизации» помешала война, но даже в ходе ее немецкое телевидение работало до 23 ноября 1943 года, пока союзная авиация не уничтожила передатчики.

Мощная промышленность Германии нуждалась в большом и все увеличивающемся количестве рабочих рук, и каждый год приходилось принимать все новые и новые программы для стимуляции трудовой миграции в рейх немцев из-за границы - и для всех для них находилась работа! Для пораженного тяжелыми кризисами западного мира это казалось немыслимым, хотя на самом деле ничего удивительного в этом не было. Бурный рост производства вооружений немецкие экономисты обратили на пользу экономики и нашли способ, как совместить рост расходов на танки, пушки и самолеты с резким возрастанием национального дохода и, как следствие, с ростом покупательской активности населения.

С 1934-го по 1 сентября 1939 года военные расходы Германии составили 60 миллиардов марок, иными словами - 59,1 % расходов бюджета. В то время производительность труда и потенциал германской промышленности были одними из самых высоких в мире и именно поэтому (хотя бы теоретически) германская экономика могла в очень короткий срок обеспечить бурно растущие вермахт и Люфтваффе новейшим вооружением. Ограниченные финансовые возможности государства, казалось бы, ставили страну перед сложным выбором: или обеспечить рост военной промышленности, или дать возможность населению приобретать промышленные товары гражданского назначения. Третьего, как казалось, было не дано. Но немецкие экономисты смогли решить эту сложнейшую проблему, причем без увеличения темпов инфляции и без привлечения иностранного капитала! Они создали, как уже говорилось выше, параллельные внутренние деньги, которые предназначались исключительно для финансирования производства вооружений и не имели свободного обращения на финансовом рынке вне Германии. Сначала, в 1934–1935 годах, такими деньгами были векселя Металлургического научно-исследовательского общества - уже описанные нами «мефо», «изобретенные» Шахтом. Эти вексели могли использовать только промышленные предприятия, работающие на войну. А с 1938 года вместо денег имперское кредитное управление фирмам-производителям начало выплачивать «денежные переводы за поставку» со сроком погашения в шесть месяцев. За год таких переводов было выплачено более чем на шесть с половиной миллиардов марок, причем все они были целевым образом потрачены на оружие для вермахта. С 1939 года 40 % военных заказов оплачивались так называемыми «налоговыми квитанциями», которых до начала Второй мировой войны было выплачено 4,8 миллиарда марок. Помимо ограничения вмешательства иностранного капитала, были предприняты меры для задержки национального капитала в стране: в 1937 году было издано «положение о немецких банках», по которому ликвидировалась независимость государственного банка и прекращался свободный обмен марки на иные валюты. Таким образом, переместить капитал за границу не представлялось возможным. С 1934 года по так называемому «Новому плану» внешняя торговля перешла под полный государственный контроль, а все предприятия вошли в состав семи «имперских групп промышленности». «Закон о государственном банке» 1939 года снял ограничения по предоставлению государственного кредита - надобность в параллельных деньгах отпала, отныне марка обеспечивалась втрое возросшим достоянием Третьего рейха!